На Южном Урале складывается прецедент, не характерный для России в целом. Исполнительная власть региона вступила в противоречие с областным судом. Оно вылилось в информационное поле, полемика обрела черты острого конфликта.

Губернатором и некоторыми его подчиненными областной суд критикуется за решения по делам «черных риэлторов» в Магнитогорске, обманутых дольщиков в Челябинске, регламентации деятельности маршрутных такси. Поводом для резких высказываний явилась и позиция суда по поводу права приватизации комнат жильцами одного из общежитий. Наконец, председателя областного суда оппоненты фактически обвинили в участии при распределении земли на берегу озера Тургояк.

В ответ Совет судей выступил с постановлением, в котором сдержанно указал на недопустимость подобных информационных кампаний, некоторые выпады судьи охарактеризовали как оскорбительные, за что были обвинены в попрании свободы слова. О конкретике конфликтных дел, феномене противостояния говорим с заместителем председателя Челябинского областного суда по гражданским делам Еленой Кашириной и председателем Совета судей области Натальей Козловой.

Елена Павловна, первый вопрос к вам. Охарактеризуйте, пожалуйста, дела, вызвавшие резонанс. Начнем с истории «черных риэлторов».

Для начала надо разобраться, кто такие «черные риэлторы». Когда дела рассматриваются в разных судах и разными судьями, увидеть, что обстоятельства дел связывает что-то общее, можно не сразу. Например, несколько лет назад схожие гражданские дела, рассмотренные судами Челябинска, поступили в надзорную инстанцию областного суда. Челябинцы оспаривали сделки с квартирами как совершенные под влиянием обмана, злоупотребления доверием. Тогда мы увидели, что просматриваются определенные схемы, фигурируют одни и те же ответчики и их представители, запросили из районных судов информацию и переправили все в следственные органы. Было возбуждено уголовное дело, которое через два года следствия скоро поступит в суд.

Кого подразумевают, когда говорят про магнитогорских «черных риэлторов», мне не известно. Существует некий список жителей Магнитогорска, которые по различным сделкам произвели отчуждение своих квартир, и чем дольше о них говорят, тем длиннее становится список. Часть граждан из этого списка в 2009–2012 годах обращалась в суды, оспаривая сделки, многие не обращались. В областной суд были обжалованы решения не более чем по 30 делам. Примерно треть исков удовлетворено, по остальным отказано. Есть различные договоры между частными лицами, согласно которым граждане свои квартиры продали, деньги получили. Но потом стали утверждать, что ничего не хотели продавать, а у покупателя лишь брали деньги взаймы. При этом подразумевалось, что квартира будет у покупателя в залоге как гарантия: после возврата денег квартиру снова «перепишут» на продавца. Но их обманули и квартиры продали третьим лицам. Возможно, так оно и было. Но закон говорит, что сделки займа должны заключаться в письменной форме, несоблюдение которой лишает стороны права в случае спора ссылаться на свидетельские показания, но не лишает права приводить письменные и другие доказательства. Договор залога недвижимости без регистрации в Росреестре вообще недействителен. Суд не рассматривает дела оптом, доказательственная база у всех разная. Если доказательств нет, суд в иске отказывает, а как иначе? Тогда мы говорим: «идите в следственные органы», потому что следствие проводит оперативно-розыскные мероприятия, а суд нет. Следствие может добыть какие-то доказательства и, возможно, будет приговор, который подтвердит, что был обман. Тогда суд по заявлению потерпевшего может отменить решение и пересмотреть дело по вновь открывшимся обстоятельствам.

Говоря о пострадавших от «черных риэлторов» уполномоченный по правам человека упрекнул судей в том, что они не вникают в трагизм ситуации людей.

Давайте честно скажем, что люди сами распорядились своими правами, видели, какие договоры заключают. И на чьей стороне на самом деле справедливость?

Например, в списке потерпевших женщина, продавшая квартиру, но утверждающая, что взяла деньги под залог квартиры, а жилье продали, причем неоднократно. Согласно же материалам дела, когда очередной покупатель приходил осматривать квартиру, эта женщина, оставаясь проживать там, показывала «товар лицом», ни слова не говоря о том, какое имеет отношение к этому жилью, а сделки оспаривать стала после того, как очередной собственник потребовал ее выселения.
Приведу в пример другое дело, потерпевшая по которому тоже в списке пострадавших от «черных риэлторов». У нее в собственности квартира, у другой женщины право на материнский капитал, но та его на цели, предусмотренные законом, тратить не хочет, а желает получить деньги, как говорят в народе «обналичить», что законом не предусмотрено. Договорились между собой, что одна другой продает квартиру, а как только средства материнского капитала будут перечислены за квартиру, они их делят, а квартиру назад переоформляют. Первая половина сделки состоялась, деньги обналичили, но квартира не только не возвращена, но и была продана матерью третьему человеку. Состоялся приговор женщине, которая таким образом распорядилась материнским капиталом. Вторая, понимая, что с многодетной матери взыскивать долг придется по крупицам, требует возврата квартиры у третьего лица. Кто здесь «черный риэлтор» и кого надо защищать? Возвращать квартиру, выселяя нового собственника, добросовестно купившего жилье?

Кстати, очень часто в конце такой цепочки оказываются добропорядочные люди, нередко с маленькими детьми. Тем, кто судит о правосудии, надо бы знать закон, широко разбираться в проблеме, учитывая права всех заинтересованных сторон, а не только сумевшего вызвать жалость. Между прочим, правовое просвещение – поле деятельности правозащитников, в том числе, уполномоченного по правам человека в Челябинской области. Но последний «зачастую превышает свои полномочия» — именно такими словами недавно в своем письме на имя председателя облсуда «констатировал досадный факт» Уполномоченный по правам человека в России В.П. Лукин, ознакомившись с обращениями, которые в адрес суда направлял А.М. Севастьянов.

Больная тема – долгострои, обманутые дольщики.

Лет пять назад суды начали рассматривать иски о признании права на доли в домах, незавершенных строительством. То есть дома были построены, люди жили там не один год, но по разным причинам дома не принимались в эксплуатацию, поэтому у них не было почтовых адресов, люди не могли зарегистрироваться, встать на учет в поликлинике, устроить ребенка в школу по месту жительства. В 2008 году мне даже пришлось готовить справку об этом для председателя областного суда к совещанию у полномочного представителя Президента в Уральском федеральном округе П.М. Латышева. Уже тогда областной суд бил тревогу. А недавно, когда была поднята тема «лишних» верхних этажей, от чиновника прозвучало: «О чем думала судья, разрешая достройку этажей?!». Во-первых, нет ни одного дела, когда бы суд дал такое разрешение. Речь же в сюжетах и статьях шла об этажах, достроенных с нарушением проекта в доме по Каслинской, 99-а. В данном случае еще в 2010 году суд удовлетворил требования истца о признании за ним права на долю в незавершенном строительстве, решение даже не было обжаловано. Во-вторых, в апреле-мае 2012 года в связи с обращением полпреда проведена проверка деятельности органов исполнительной власти и местного самоуправления Челябинской области по исполнению требований законодательства в сфере долевого участия в строительстве многоквартирных домов. Проверка подтвердила – большинство «долгостроев» относятся к 2005-2007 годам и находятся в Челябинске. Так сказать, в непосредственной близости от лиц, которые должны осуществлять контроль в сфере строительства. Подтверждена неэффективная реализация этими чиновниками своих контрольно-надзорных полномочий, отсутствие системного контроля над деятельностью застройщиков.
Объекты капитального жилищного строительства, возводящиеся с привлечением денежных средств граждан, «проблемными» признаны еще в 2010-2011 годах (дома с «лишними этажами» построены в 2004-2007 годах). Тогда же были и массовые обращения людей в суд о признании прав на доли в «недостроях». Откуда и почему именно сейчас чиновники делают выводы, что все безобразия в строительной отрасли в последние годы – дело рук правоохранительных органов и силовиков, к коим ошибочно относят и суды, непонятно. Возможно потому, что проблемы нарушения прав дольщиков вышли далеко за пределы области, заставив наконец-то заниматься ими, и встал вопрос об ответственности?

Например, Калининским судом Челябинска рассмотрено 67 дел по искам граждан о признании права собственности на доли в незавершенном строительством объекте по ул. Братьев Кашириных, 2 «Д», а также 12 аналогичных дел по дому на ул. Каслинской, 99 «А». На обоих домах в связи с отступлением от проектной документации появились самовольные надстройки верхних этажей. Думаю, органам, осуществляющим строительный надзор, трудно не заметить, как дом «перерастает» допустимую этажность — лишние этажи за ночь не построишь. В итоге же дома, построенные с отступлением от проектов, долго не вводились в эксплуатацию, но и не принималось мер в отношении самовольных построек, хотя люди фактически вселились, длительное время проживали в оплаченных ими квартирах. Решения судов, куда обратились граждане, отчаявшиеся добиться защиты своих прав во внесудебном порядке, были вынесены в их интересах. Представители администрации в суд либо не являлись, либо, присутствуя в судебных заседаниях, признавали иски. Ни одно из решений не было обжаловано в областной суд, поэтому проверить их законность не представилось возможным, они вступили в законную силу. Информация о том, что сейчас чиновники составляют списки судебных решений, правомочность которых «вызывает много вопросов», чтобы передать их в федеральные органы власти, удивляет, ведь законом установлен четкий порядок проверки законности судебных актов.

Если же говорить о людях: страдают жители не только надстроенных этажей, но и тех, которые изначально предусматривались проектом. Почему они-то стали заложниками ситуации?

Скандал с общежитием по улице Крупской, 23-б, когда-то принадлежавшим железной дороге, из этой же серии?

В 90-х годах при приватизации предприятий жилой фонд подлежал передаче в ведение органов местного самоуправления. Во многих регионах так и сделали. Однако в нашей области в большинстве случаев местные власти отказались принимать общежития, ведь здания нуждались в ремонте. В 2005 году с введением Жилищного кодекса РФ жители общежитий, переданных в муниципальную собственность, приватизировали свои помещения. В нашей же области людям пришлось отстаивать права в суде. И те, кто вселился в общежития после их приватизации предприятиями, получить в собственность помещения уже не смогли.

Одной из причин конфликта вокруг общежития по улице Крупской, 23-б в Челябинске стало указание в 2003 году в законе, что жилищный фонд может входить в состав приватизируемого имущества федерального железнодорожного транспорта. А значит, если это произошло, то граждане не имеют права на приватизацию. После принятия такой правовой нормы общежитие было включено в уставный фонд ОАО «РЖД», потом передано в качестве вклада в уставный капитал ОАО «РЖДстрой», затем дважды перепродано. Вроде бы все ясно, но чего только ни сказано на эту тему: «нарушаются конституционные права граждан», «областной суд формирует отрицательную для граждан судебную практику». Во-первых, право на приватизацию не относится к конституционным правам граждан, о чем высказывался Конституционный Суд РФ, а споры именно о приватизации, а не о праве на жилище. Во-вторых, обществу, возможно, небезынтересно будет узнать, что ОАО «РЖДстрой» в 2010 году настойчиво предлагало передать общежитие в муниципальную собственность, а значит, понимало социальную ответственность перед людьми, но не нашло понимания у муниципалитета. Гражданам это позволило бы приватизировать жилые помещения. И тогда в конце 2010 года общежитие было продано одному ООО, которое через несколько дней продало его ЗАО. По цене уже в полтора раза большей, а речь о десятках миллионов! При этом одним из учредителей ООО и собственником одной второй доли являлся человек, который вскоре стал заместителем губернатора Челябинской области. Возможно, правозащитникам следует задать не очень удобные вопросы исполнительной власти региона?

То есть, судья не может учитывать «человеческий фактор». Даже если от решения пострадает много людей?

Количество человек с точки зрения закона значения не имеет, каждый выступает от себя. Если проблема встала перед многими, искать выход, думаю, должна исполнительная власть еще до суда. В том числе с помощью омбудсмена.
Когда нас корят в несправедливости: «суды выносят законные, но несправедливые решения», такое чувство, будто призывают судить «по понятиям». Правосудие должно отвечать требованию справедливости. Но в конфликте две стороны. Однако если суд не защитил истца, значит, защитил ответчика. Или наоборот. Суд не может вынести решение справедливое, но незаконное. Тогда вторая сторона будет говорить о произволе.

Вариантов разрешения конфликтов всего три. Либо спорщики договариваются миром: сами или с чьей-то помощью, либо «по понятиям», как у бандитов в 90-е, либо обращаются в суд, чтобы разрешить спор по закону.

Следует заметить, что в силу статьи 10 Конституции суд — такая же равноценная ветвь власти, как исполнительная и законодательная, а следовательно, не кому-то подчиненная организация, – вступает в разговор председатель регионального Совета судей Наталья Козлова. – Что касается давления на суд и критики. Попытки добиться желаемого решения будут всегда. Просмотрите на сайте облсуда раздел «Непроцессуальные обращения в суд», там видно, кто и по каким вопросам обращается, не имея на то полномочий. Если критика носит квалифицированный, взвешенный и объективный характер, лишена бездоказательных обвинений и оскорбительных выражений, она не должна восприниматься как вмешательство в осуществление правосудия. Суд готов к диалогу с обществом.

В любой сфере деятельности бывают недостатки. Законодательную власть критикуют за низкий уровень юридической техники, нестабильность, противоречивость законодательства. «Огрехи» исполнительной власти тоже известны. И суды не застрахованы от ошибок. Бывает, что суд оценит не все доказательства, допустит процессуальные нарушения, применит не ту норму закона. Для исправления ошибок всех ветвей власти государство предусмотрело тот или иной механизм. Применительно к судам — путем обжалования судебных решений в вышестоящую судебную инстанцию.

Наталья Васильевна, именно эта процедура делает суд автономной и независимой инстанцией – так?

Совершенно верно.

В таком случае, челябинский омбудсмен зря жаловался Путину на ситуацию с «черными риэлторами»? Президент повлиять на суд не может. Или есть понятие политической воли?

Президент является гарантом Конституции, а значит соблюдает принцип разделения властей. Знаете, сколько нам пересылается почты, адресованной Президенту, но с жалобами на суды и судебные решения? – говорит Елена Каширина. – Ни разу, ни в одном сопроводительном письме не было указано: «О результатах рассмотрения известить». В отличие от региональной власти, неоднократно пытавшейся давать письменные указания. Затем звонит какая-то девочка, мы говорим: «Вы знаете, мы не обязаны вам отвечать». В ответ слышим: «Как это?! С меня спросят».
Хотела бы повторить, до тех пор, пока человек не обратится со своей проблемой в суд, он может идти к чиновникам, омбудсмену, в другие структуры. Там дадут юридическую консультацию, помогут, либо не помогут. Но, если вы пришли в суд, ищите дорогу к суду. Не к судье через знакомых, а к суду. И по этой дороге нужно последовательно идти: добросовестно пользоваться своими правами, не уклоняться от явки по извещениям, представлять доказательства в обоснование своих требований и возражений, не лукавить, в случае несогласия с решением обжаловать его вплоть до Верховного Суда РФ, при определенных условиях даже обращаться в Европейский Суд.

Ходить на заседания лучше самому, а не только полагаться на представителей. Кстати, отдельная проблема: сегодня между судом и сторонами процесса появляется множество «специалистов», оказывающих услуги за деньги, но не имеющих даже юридического образования. Есть люди, которые однажды по своему спору «выиграли» дело в суде и так вдохновились, что стали оказывать юридические услуги другим. Но они не только не помогают своим доверителям выбрать правильный способ защиты, а, неправильно составляя исковые заявления, даже мешают суду быстро и в соответствии с законом разрешить спор. Судья же не может об этом сказать стороне.

Наталья Васильевна, а почему председатель областного суда не подает иски о защите чести и достоинства? В сообщениях об отеле «Крутики» прозвучали обвинения в том, что он участвовал в дележе земли на берегу Тургояка, правда, с оговорками «вероятно». По крайней мере, так можно трактовать слова одного из участников спора – бизнесмена Лукьянова.

В постановлении Совета судей было принято решение направить прокурору материалы СМИ с высказываниями Лукьянова. Именно из-за этого суд в дальнейшем с телеэкрана назвали «бедламом». И возмущались, как посмели судьи что-то куда-то направлять, если материалы вышли в эфир до 10 августа, то есть до возврата уголовной ответственности за клевету?! Но в постановлении не утверждается, что Лукьянов совершил административный проступок или преступление. К тому же судьи могут не знать о фактах сообщения Лукьяновым тех же сведений журналистам в другие дни. Наверное, требуется проверка, анализ, но это уже не компетенция Совета судей. Кстати, прокурору предоставлено законом право на основании проведенного расследования возбуждать и дела об административных правонарушениях.

Существуют Рекомендации Совета судей России по разрешению конфликтов со СМИ, связанных с защитой чести и достоинства судей. Согласно рекомендациям решение о характере реагирования на негативные выступления принимается судьей самостоятельно, на основе прав, которыми он обладает как гражданин. Однако в силу этических норм, особого статуса носителя судебной власти личное обращение судьи в правоохранительные органы или в СМИ по вопросам защиты его чести и достоинства целесообразно в тех случаях, когда иные способы реагирования исчерпаны или не представляются возможными. Поскольку председатель суда является членом судейского сообщества, Совет судей, определив свою позицию об информационной ситуации в целом, высказал мнение и о материалах, дискредитирующих председателя. А как будет действовать руководитель суда, это только его решение.

Это уже не критика. Лучше, чем В.В. Путин об этом еще никто не сказал: "Нельзя огульно подвергать шельмованию судебную систему” – резюмирует Елена Каширина. – Он говорил относительно всей страны. Но то, что происходит в нашей области, нуждается уже в более жестких оценках. Причем, в качестве примера приводятся дела, рассмотренные в районных судах, но говорят именно об областном суде, его председателе, связывают негатив с конкретной личностью. Скоро и в проблемах с выплатами зарплат врачам, низкими зарплатами учителей, многолетним строительством метро председатель облсуда будет виноват? Надо задать вопрос власти, почему она позволяет себе некорректные, иногда безответственные и просто оскорбительные комментарии. Доходит до откровенного лукавства. По сути, при освещении судебных дел происходит манипулирование общественным мнением: что-то сглаживается, другое замалчивается. В итоге люди не знают, что фактически происходит по делам, вызывающим резонанс.

Между тем, за два месяца число негативных выступлений, статей, программ превысило 100 – продолжает Наталья Козлова, – в том числе регулярно в официальной правительственной газете. Но не бывает так внезапно за два месяца всё плохо, если предполагать добросовестность участников информационного процесса. Когда на вас громко без остановки кричат, не желая слушать ответной реакции, наверное, лучше не уподобляться кричащему. Поэтому мы высказали позицию в постановлении Совета судей и продолжили работать. Но, в конце концов, судьи тоже жители области, у нас тоже есть семьи, близкие люди, которых это задевает.
Приведу пример. В СМИ цитировались слова губернатора: «Безобразные решения суда ставят в тупик муниципалитеты. Это, по сути, парализация действий транспортного обеспечения в Челябинске». Какие именно решения, когда приняты? Суд в разное время выносил решения, касающееся транспортной сферы. Позже, когда стали критиковать подробнее, выяснилось, что речь о решении от 10 марта 2011 года. Оно, вызвавшее в августе 2012 года недовольство, больше года назад было предметом проверки Верховного Суда РФ. Верховный Суд оставил его без изменения и указал, что такое правовое регулирование (речь об отмененной статье 9 Закона области «Об административных правонарушениях в Челябинской области») оставляло «простор для неограниченного усмотрения и произвола должностных лиц при привлечении лиц, осуществляющих транспортные перевозки, к административной ответственности». Губернатор утверждал, что такое решение было лишь в нашем регионе. Между тем, аналогичные решения принимались Верховным Судом по нормативным актам Пермского края, Башкортостана, Оренбургской области, по данной категории споров сложилась стабильная судебная практика.

Кстати, областной суд в судебных заседаниях по заявлениям прокурора проводит исследования правовых актов органов власти субъекта федерации на наличие коррупциогенного фактора, и, бывает, признает недействующими такие акты. Кроме того, только за шесть месяцев этого года районными судами рассмотрено более тысячи жалоб на действия должностных лиц и органов государственной власти, значительное количество заявлений признаны обоснованными. Еще больше требований о признании незаконным бездействий чиновников содержатся в исках по гражданским делам.

Может, и правда суды ведут «параллельное управление», как заявил первый вице-губернатор?

А судам это нужно? – недоумевает Елена Каширина. – Не забывайте и про колоссальную нагрузку судов. Но когда власти бездействуют и проблема доходит до суда, суд принимает решение. Недавно президиум областного суда рассмотрел дело по заявлению прокурора о бездействии правительства области. Речь шла о 17 школах и детских садах, от которых далеко находятся подразделения пожарной охраны, в случае беды пожарные не успеют прибыть в течение времени, установленного регламентом о требованиях пожарной безопасности. Суд обязал правительство разработать мероприятия, обеспечивающие соблюдение времени прибытия. Неужели суды должны заставлять исполнительную власть это делать?

Но никто из судей не позволил себе хлестких высказываний, оскорбительных эпитетов в адрес чиновников по этим поводам. – завершает Наталья Козлова. – Потому что знают статью 10 Конвенции о защите прав человека, которой выработаны критерии возможных ограничений выражения мнения. Эти ограничения касаются и государственных служащих, они связаны с обязанностью проявлять по отношению к государству, его органам и должностным лицам лояльность, сдержанность и осмотрительность. Но некоторые наши чиновники позволяют себе высказывания о суде вроде: «безобразные решения», «суд с двойным дном», «параллельное управление».